Вопрос, как сохранить жизнь и бизнес, был актуален не только в 1990-е. Сто лет назад им задавались практически все предприниматели, купцы и фабриканты страны. Их предприятия национализировали, и если никто из родных не поплатился свободой или жизнью за «буржуазные» корни — считалось, что очень повезло.
И все же были редкие случаи, когда люди начинали новую жизнь. Кто-то реализовывался за границей, кто-то остался в России и умудрился подружиться с новой властью или отходил от дел и превращал свое хобби в новую профессию. Забавно, но некоторые миллионеры прошлого даже стали одними из первых советских пенсионеров. Чтобы посчитать таких успешных «выживших», достаточно пальцев на одной руке (ну ладно — на двух). Но эти везунчики достойны того, чтобы о них вспомнить.
Миллионер-ударник третьей пятилетки
Александр Чичкин — единственный дореволюционный предприниматель, который получал советские награды и был похоронен на Новодевичьем кладбище. А с Днем Победы в 1945-м его телеграммой поздравили лично Сталин и Микоян.
Чичкин родился в крестьянской семье, был одним из учеников «отца» молочного и сыроваренного производства в России Николая Верещагина, про которого мы уже писали, и его друга Бландова. Но, получив знания, начал собственное дело — торговлю молоком.
Чтобы показать покупателям, что у него всегда все свежее, каждый вечер непроданный товар сливали в канализацию. Вывески магазинов и их интерьер были белыми, чтобы подчеркнуть чистоту, причем уборщиц не было — работники должны были наводить порядок в конце дня сами.
А чтобы работники хотели работать на Чичкина всю жизнь, он придумал систему мотивации, которая начиналась с детства и заканчивалась пожилыми годами, и на каждом этапе поощрение придумывалось с оглядкой на особенности возраста.
Чичкин не мешал своим работникам ходить на демонстрации в 1905 году, помогал большевикам деньгами и укрытием, что потом сыграло ему на руку.
После революции предприниматель несколько лет прожил за границей, потом вернулся и даже открыл в годы НЭПа свой магазин. Конечно, это не могло сравниться с заводом и 92 торговыми точками по всей стране, и у него уже не было возможности по утрам летать на собственном аэроплане, но все же он занимался любимым делом. А также читал лекции и консультировал правительство по вопросам молочной промышленности.
Чичкин активно продвигал производство ряженки, простокваши, сгущенки и пастеризованного молока в бутылках. Завод, который он когда-то основал, к тому времени назывался Молочным заводом № 1 им. Горького, а потом — Московским молочным комбинатом.
В 1926 году его наградили советским орденом «Знак Почета». Правда, потом отправили в ссылку в Казахстан на три года (это называлось «трудовым перевоспитанием»). Но и это пригодилось: во время Великой Отечественной в те края эвакуировали заводы, и Чичкину, знакомому с местными особенностями, поручили налаживать там производство.
Его энергию не могли унять не только революция и война, но и возраст. В 80 лет он получил звание «ударник третьего пятилетнего плана». За вклад в хозяйство 9 мая этого бывшего буржуа поздравляли Сталин и Микоян.
Чичкин жил в простой московской квартире, где тихо умер в 1949 году.
А в 1982-м в СССР приехали японцы с целью разыскать потомков Чичкина и наградить их за систему мотивации, придуманную фабрикантом. Как оказалось, в Японии ее подробно изучили, внедрили и пожинали плоды.
С Лениным на дружеской ноге
Иван Сытин, о карьере которого мы тоже рассказывали, после революции сам передал советской власти свои издательства и лично встретился с Лениным. Тот отметил его заслуги и пообещал не трогать. Есть даже легенда, что вождь предложил ему руководить Госиздатом, но Сытин отказался из-за трехклассного образования.
Издатель сказал, что готов сотрудничать с новой властью, но поставил условие вернуть ему в счет жалованья часть собственности, например оборудование. Луначарский был не против, но Совнарком не поддержал. Без суда и официального обвинения Сытина посадили в тюрьму. Выпустили быстро, но на это успел отреагировать через печать Максим Горький. Сказал, что самого успешного организатора книжного дела можно было бы не сажать понапрасну, а привлечь восстанавливать разрушенные производства.
И он был прав, ведь национализировать четверть книжного рынка — одно, а сделать так, чтобы вся эта махина хорошо работала, — совсем другое. Не справлялись. Поэтому Сытина скоро позвали помогать. Он управлял небольшими типографиями, работал в Госиздате. Ездил в Германию вести переговоры с местными предпринимателями о совместном проекте новой типографии, организовывал в США художественную выставку. Ведь его имя и талант знали во многих странах и доверяли ему как человеку-бренду.
Правда, бывшему миллионеру по-прежнему не позволяли развернуться, крупных управленческий позиций не давали.
В 1928 году 75-летний Сытин полностью отошел от дел. За заслуги ему, первому в стране, назначается персональная пенсия в 250 рублей. Он прожил еще шесть лет в одной из комнат коммунальной квартиры в доме на Тверской, через дорогу от своего бывшего магазина и издательства